Джулия - Страница 17

Вхожу к нему в двухкомнатный люкс, а он по телефону говорит с менеджером «Феррари». Послал мне воздушный поцелуй и продолжает трепаться. Я прямым ходом в спальню – чего тянуть резину? Снимаю колготки и жду. Наконец входит. Ну, туда-сюда, начинаю его подогревать, ты знаешь, уж это я умею. А Бертран – куда он денется? – заводится все больше и больше. Только странное дело, почему-то не раздевается. Я на это сразу внимание обратила.

Короче говоря, оба мы уже горяченькие, и тут он расстегивает «молнию» на ширинке и достает свое приспособление, на вид, скажу я тебе, просто первосортное. Я предвкушаю, что сейчас он меня трахнет, а он, представь себе, корчит рожу вареной рыбы и начинает сосредоточенно мастурбировать. Я и ахнуть не успела, как он разрядил свой пулемет – такую очередь дал спермой, чуть в меня не попал, онанист несчастный! Нет, ты можешь себе такое представить? А потом заправил хозяйство в штаны как ни в чем не бывало и спрашивает: «Тебе понравилось?» Ты только подумай, а? Ничего себе пилот «Формулы-1»!

Джулия невольно улыбнулась, вспоминая забавную историю. А может, зря она не выслушала очередную исповедь подруги? Глядишь – отвлеклась бы немного.

Напряженно прислушиваясь, не зазвонит ли телефон, не раздастся ли звонок в дверь, она накинула голубой халат и прошла в спальню. Там, перед зеркалом, боясь взглянуть на свою прооперированную грудь, она оделась, накрасилась, причесала волосы. Потом опустилась в гостиную ждать появления самого Гермеса или его звонка.

Чтобы убить время, Джулия включила телевизор. Передавали новости. Неожиданно она увидела во весь экран лицо своего друга: его полурастерянный, полурассерженный взгляд был устремлен прямо на нее. В наручниках, между двух карабинеров, как какой-то мафиозо, он выходил из дверей отделения полиции на улице Москова и шел к машине. Джулия подумала, что видит страшный сон, но голос комментатора не оставлял никаких сомнений: происходящее было явью.

«Сегодня в Милане, – доносился до ничего не понимающей Джулии бесстрастный голос диктора, – арестован известный хирург Гермес Корсини. Он обвиняется в профессиональной халатности и нарушении врачебной этики в корыстных целях. Сейчас вы видите, как арестованного перевозят в тюрьму Сан-Витторе».

Глава 2

– Обязательно было привозить меня сюда в наручниках? – раздраженно спросил Гермес Корсини сидящего напротив помощника прокурора.

– Закон есть закон, – ответил тот и положил на стол сухие ручки.

«Ничтожный тип, – подумал Гермес, – наверняка психопат. Рот маленький, безвольный, зато нос как паяльник, в пол-лица. Даю голову на отсечение, что руки у него всегда холодные. Судя по глазам навыкате, у него не в порядке щитовидная железа».

Секретарь был полной противоположностью своему начальнику. Здоровенный, цветущего вида молодой человек, он наверняка не страдал от плохого пищеварения. Печатая протокол допроса, он время от времени поворачивал голову и поглядывал на арестованного с нескрываемым интересом – ему не часто приходилось видеть таких знаменитых людей в этой комнате с зарешеченными окнами.

Из-за отсутствия в городе личного адвоката профессора Елены Диониси на допросе присутствовал ее ближайший помощник, молодой, энергичного вида юрист с умным цепким взглядом.

Закончив с формальностями, помощник прокурора начал допрос:

– Вы подтверждаете, что получили два миллиона лир от родственников одного своего пациента за госпитализацию вне очереди и за операцию? – спросил помощник прокурора, откровенно демонстрируя явную неприязнь к меди– цинскому светилу, который, он был в этом убежден, все равно выйдет сухим из воды.

– Не будете ли вы любезны назвать фамилию этого моего пациента?

Невозмутимое спокойствие Гермеса привело помощника прокурора в бешенство. Он сделал над собой видимое усилие, чтобы сдержаться.

– Вашего пациента звали Камилло Лева. Я говорю звали, потому что он умер. Его отец обвиняет вас в его смерти.

– Почему меня?

– Потому что вы отказывались его повторно оперировать. И когда он попал к другому хирургу, было уже слишком поздно.

– Не могли бы вы напомнить мне мотивацию моего отказа? – снова задал вопрос Гермес, начиная припоминать эту трагическую историю.

– Извольте. У отца не было средств. Вам не платят – вы не оперируете, верно? – В глазах помощника прокурора промелькнуло презрение к врачу, который наживается на несчастье своих пациентов.

Теперь Гермес все вспомнил. Да, мальчика звали Камилло Лева. Ему было девять лет. Трогательный, с обезоруживающей ласковой улыбкой, он, называя его по имени, спрашивал: «Гермес, я буду снова кататься на велосипеде?» – «Будешь», – обещал ему Корсини после операции, хотя диагноз был неутешительный: остеосаркома колена с метастазами в легкие. Ампутировать ногу, как это принято при костной саркоме в мировой практике, он не решился. Зачем калечить ребенка, если у него уже метастазы в легких? Он ограничился удалением опухоли, понимая, что в любом случае мальчика может спасти лишь чудо.

Через месяц после операции Камилло пришел на осмотр на своих ногах. «Ты меня не обманул, Гермес, – радостно сказал он, – я снова катаюсь на велосипеде». Мальчик выглядел здоровым, но на самом деле это было не так. Гермес понимал, что улучшение временно. Болей у Камилло не было, и хоть за это надо было благодарить Бога. Он не скрывал от родителей правды, но те, глядя, как весел и подвижен их сын, предпочитали верить своим глазам, а не страшным прогнозам лечащего врача.

Гермес успел привязаться к маленькому пациенту и, сколько ни убеждал себя, что подарил ему несколько месяцев жизни, приходил в отчаяние от своего бессилия. «Рано или поздно наука победит этого безжалостного врага, – думал он, – а пока – потери, потери, ужасные потери…»